С началом мобилизации, объявленной Владимиром Путиным 21 сентября и официально названной "частичной", повестки с требованием явиться в военкомат стали приходить всем, вне зависимости от возраста и наличия военного опыта. Родственники тех, кто не хочет идти на войну, чтобы умирать и убивать самим, всеми силами пытаются вернуть своих сыновей, мужей и братьев из военкоматов, воинских частей, а также с территории Украины.
Они обрывают телефоны военной прокуратуры, рассылают обращения военному начальству и, кажется, готовы на все, лишь бы их близкие снова оказались рядом. Корреспондент Север.Реалии поговорил с женщинами, борющимися за своих мужчин, которых запугивают командиры, называя трусами и предателями. Все попытки заменить военную службу на альтернативную гражданскую (АГС) ничем не заканчиваются: по закону она есть, по факту ее нет.
"Уходите! Будем стрелять по ногам!"
До 24 сентября петербуржец Кирилл Березин, которого с детства воспитывала бабушка Екатерина Владимировна, заменившая ему родителей, жил обычной жизнью. Но в восемь утра, уходя на работу, он обнаружил у себя под дверью бумажку. В ней было написано, что уже через час Кирилл обязан явиться в военкомат Невского района Петербурга. Восемь лет назад он проходил срочную службу в армии, решил идти. Но оттуда его сразу же увезли в воинскую часть 02511 в поселок Каменка, даже не дав зайти домой и попрощаться с бабушкой. Екатерине Владимировне 69, она почти не выходит из дома и все время плачет. Своей жене Марине Цыгановой Кирилл позвонил из военкомата тем же утром, она сразу же начала думать, как спасать Кирилла, и параллельно, как могла, собирала его на войну. Купила наколенники, налокотники, спальник, прибор ночного видения… Из-за него Марину и пропустили в часть перед самым отправлением в Белгород.
– Их уже грузили в автобусы и везли к железной дороге, – вспоминает Марина последнюю встречу с Кириллом. – Я на машине проехала в колонне автобусов, которая двигалась к поезду. Меня каким-то чудом пропустили прямо к самой платформе. Они там построились, а я вышла, встала рядом с ним и обняла его. И сразу же услышала окрик, чтобы все посторонние покинули платформу, иначе будут стрелять по ногам. И я поняла, что оставаться там больше нельзя. Дошла до машины назад, села и уехала.
В воинской части в Каменке Кирилл был четыре дня. За все это время мобилизованных на войну, по его словам, лишь один раз отвели на стрельбы, дав каждому по тридцать патронов. Больше никакой подготовки не было.
Заявление о желании проходить альтернативную гражданскую службу Кирилл подал в первый же день 24 сентября, написав, что ни разу в жизни не дрался и просто не способен выстрелить в другого человека. Однако призывная комиссия ответила отказом, даже не приобщив документ к материалам дела. Вместо АГС Кириллу предложили проходить службу в территориальной обороне Петербурга, заявив, что это никаким образом не нарушит его убеждений. Военный комиссар Яковлев даже сказал, что из воинской части Кирилла будут отпускать на выходные домой для ухода за бабушкой. Однако спустя четыре дня его отправили в военную часть в Белгородскую область. Первого октября он прибыл в военный лагерь вблизи села Хохлово, а пятого подал повторный рапорт командиру о том, что не желает воевать.
– Этот офицер, которому он подал рапорт, – Анатолий Смердов, долгое время даже представиться боялся, и фамилию его удалось выяснить с большим трудом, – продолжает рассказ Марина. – Он начальник штаба, насколько я поняла, полковник. Рапорт есть у него и у старшего лейтенанта Антона Шестерова. Они, когда рапорт принимали, отказались подпись свою на нем поставить. Мне Кирилл рассказал, что Смердов этот ему завил: "Мы тебя в автобус погрузим насильно и отвезем воевать". Он вообще на ребят матом орал, оскорблял всячески тех, кто не хочет идти, называл их бабами. А Кириллу лично сказал: "Ты еще пожалеешь, что всё это устроил. Умирать будешь долго и мучительно". Ребята при этом присутствовали.
Своего отца Кирилл не знал, а мама умерла от передозировки наркотиками, когда он был еще маленький, для бабушки, которую он полностью содержал, он единственный родной человек. О привязанности парня к бабушке упоминается даже в характеристике, которую ему выдали по месту работы в компании "София-Запад".
“Неоднократно рассказывал коллегам по работе о необходимости присмотра за бабушкой и помощи ей. По этой причине отказывался от сверхурочной работы и привлечения к работе в выходные дни”. Также в характеристике говорится, что Кирилл боится вида крови.
Перед отправкой в Белгород мобилизованным показали оружие, за которое они расписались в журнале учета. Но по прибытии на место ребят ждал "cюрприз".
– Номер оружия, которое им показывали, был внесен в военный билет. Но когда они приехали в Белгород и стали получать оружие, оказалось, что номера не совпадают. Как Кирилл сказал, показывали им оружие в смазке, чуть ли не в идеальном состоянии, а в Белгороде стали выдавать фактически непригодное к использованию, – рассказывает Марина.
Связь с Кириллом у Марины пока что есть. Во время одного из последних звонков он рассказал об артобстреле. Когда начали стрелять, солдаты разбежались по палаткам и залегли, а потом сработало ПВО, сбило какой-то беспилотник. Из рассказов Кирилла Марина поняла, что и под Белгородом мобилизованных никак не готовят к войне и ничему не учат. Просто отправляют за "ленточку" (на территорию Украины. – СР). Условий для жизни на приграничной территории тоже практически никаких: мобилизованным уже пришлось не только голодать, но и ночевать под открытым небом.
– В Каменке, в военной части, их более или менее кормили. При отправке в Белгород им выдали два пайка на четверых, – рассказывает Марина. – Каждый паек на сутки, а в поезде они ехали двое суток. На 20-минутных остановках выбегали до магазинов и за свой счет покупали себе что-то. А в Белгороде еды на всех не хватало, палаток тоже. Первые трое суток Кирилл спал на деревянной палете, которую откуда-то притащили. И накрывался спальником, привезенным с собой. Когда часть людей уехали на ту сторону границы, места в палатках освободились, и Кирилл смог перебраться в одну из них.
"Лучше сяду в тюрьму"
Жителю Ленинградской области Михаилу Ашичеву 26 сентября позвонили на мобильный телефон из военно-учетного стола (представительство военкоматов в небольших населенных пунктах. – СР) поселка Важины. Сказали, что ему пришла повестка и он должен явиться на медкомиссию в военкомат через два дня.
– Миша никогда не поддерживал это всё, начиная с 24 февраля, – рассказывает его жена Александра. – Мы много раз это обсуждали, и он говорил, что если вдруг будет мобилизация, то лучше в тюрьму сядет. Мы понимали, что повестка рано или поздно придет, это просто вопрос времени. Потому что он служил, и военно-учетная специальность у него – командир отделения телеграфной связи. В военном билете стоит первая категория. Мы сразу стали думать, как от всего этого отбиваться.
Звонившим из полиции Михаил сообщил, что ни на какую комиссию являться не собирается, так как повестки не получал. После этого полицейские приходили домой, но Михаила в момент их визита дома не было. Еще через два дня, 30 сентября, ему снова позвонили из военно-учетного стола и пригласили для вручения повестки. Михаил опять отказался. Вечером этого же дня, когда он с женой и детьми возвращался из детского садика, у подъезда дома поджидала полиция.
– Муж взял повестку, не взять уже было нельзя. Мы сразу же пошли на почту и отправили заявление на альтернативную гражданскую службу. Мы все документы подготовили заранее, еще 26-го, после первого звонка. И на медкомиссию, которая была назначена на 3 октября, Михаил не явился. Потом 5 октября мужу позвонил участковый и сказал, что хочет вручить ему повестку, но Миша ответил, что у него уже есть одна и второй ему не надо. Нам соседи потом сказали, что участковый прямо у двери нашей стоял и звонил нам.
Участковый сказал Михаилу, что будет вынужден составить акт об отказе в получении повестки, но Михаил объяснил, что уже отправил заявление на АГС, скинув полицейскому фото заявления и подтверждение того, что военкомат получил письмо с сайта почты России. После этого в военкомате сразу же нашли отправленное заявление и назначили комиссию на 6 октября. Александру на заседание комиссии попытались не пустить: военком захлопнул дверь практически перед ее носом. Но Михаил потребовал, чтобы рядом с ним был законный представитель (на Александру была оформлена нотариальная доверенность), жену пустили.
"Родина в опасности!"
Все заседание комиссии, в ходе которого Михаил объяснял свою позицию, они снимали на видео.
– Они были, как нам показалось, в бешенстве от того, что кто-то посмел сказать слово против них и заявить о своих правах, – рассказывает Александра. – И видно было, что они растеряны. У них такая ситуация, похоже, впервые, и они не знали просто, что делать. Угрожали нам, что отправят документы в ОВД для оценки того, что муж наговорил на комиссии, и вынесения решения.
В какой-то момент присутствовавший на заседании заместитель главы администрации Подпорожского района Евгений Руденко, сидевший на стуле у стены и хранивший молчание, вдруг поинтересовался у Михаила Ашичева: "Вы не поддерживаете политику нашего государства. Если не согласны, зачем живете в России тогда? Родина в опасности сейчас. Родина в опасности!"
Михаил задал чиновнику встречный вопрос: "Я родился в этой стране, я буду здесь жить. Почему я должен уезжать, если кто-то пришел к власти и ведет агрессивную политику?" – "Это демагогия. Я понял, что вы хотите сказать, не надо мне продолжать", – оборвал выступавшего Руденко.
– Родина моя не была в опасности до 24 февраля. Или была? – обратился к нему Михаил, но не получил ответа.
После заседания комиссии, длившегося чуть более пяти минут, супруги забрали военный билет Михаила и уехали. Сейчас он находится дома, и пока ему из военкомата больше не звонили. Михаил говорит, что будет и дальше отстаивать свое право не ходить на войну.
От родственников мобилизуемых поступают не только многочисленные жалобы на отказ военкоматов принимать заявления на прохождение альтернативной гражданской службы, но и сообщения о том, что на физическое состояние мужчин и имеющиеся у них проблемы со здоровьем не обращают никакого внимания.
Находящийся в части Сергей Полушкин, о котором уже писали Север. Реалии, до сих пор не может добиться проведения медицинской комиссии. У Полушкина настолько опухли ноги, что он еле ходит по территории части. 10 октября, через три дня после публикации материала, сестра Сергея Дарья снова связалась с редакцией: "Мне сегодня утром брат позвонил, сказал, что их 14-го хотят отправить на фронт, хотя обещали 24! Никакой комиссии так и не было. И нет ничего, кроме этого заключения, в котором они написали "считает себя больным". Я просто не знаю, что мне делать!!!"
24 февраля Россия начала военное вторжение в Украину. За семь месяцев войны Министерство обороны лишь трижды отчитывалось о потерях. Согласно информации, опубликованной ведомством 21 сентября, в Украине погибло 5937 человек. Цифра, называемые украинской стороной, в несколько раз выше. По данным Минобороны Украины, на 19 сентября было убито около 55 тысяч российских солдат.
С момента мобилизации стало известно о ряде случаев самоубийств и смертей среди мобилизуемых на территории воинских частей. Попавшие в части жалуются на отсутствие питания и обмундирования, необходимого для ведения военных действий. Родственникам приходится тратить собственные средства на покупку амуниции.
В расследовании, подготовленном русской службой Би-би-си, говорится о том, что российские военные много лет обкрадывали собственные склады, иногда воруя имущество грузовиками.
